Мария Васильевна Якунчикова. 1870-1902

     В русской пейзажной живописи XIX века среди множества направлений существовало одно своеобразное течение. К нему принадлежало всего несколько художников, воспринимавших природу не просто как красивый пейзажный вид, а как воплощение высшей гармонии. Они считали, что общение с ней возвышает человека и может способствовать преображению его души. В конце столетия к этому направлению принадлежали Исаак Ильич Левитан и Мария Васильевна Якунчикова. Для нас особенно интересен тот факт, что большое внимание они уделяли не только верной передаче красок и светотени, но и воспроизведению гармонических ритмов средствами живописи. Огромное значение для обоих имел синтез русской природы и православной архитектуры, а колокольный звон они считали лучшим выражением гармонии природы и искусства.

     Причины для такого глубокого восприятия природы у каждого из художников были свои. На Марию Васильевну Якунчикову сильное воздействие оказали детские впечатления. Детство она провела в Москве. На лето Якунчиковы обычно уезжали во Введенское - свое подмосковное имение близ Звенигорода. Недалеко от усадьбы находился древний храм Успения на Городке и Саввино-Сторожевский монастырь. Старшая сестра Марии Васильевны - Наталия Васильевна - позже вспоминала: "Когда по субботам, вечером, во время заката, вдруг раздавался мерный, глубоко звучащий гул колокола из Саввино-Сторожевского монастыря, мы, дети, сидя на террасе, стихали, проникаясь этой гармонией звука с природой" ^[1]. Якунчиковы любили прогулки в древний монастырь. Влияние этих впечатлений впоследствии отразилось и на характере, и на творчестве Якунчиковой.

"Церковь старой усадьбы в Черемушках" (1897, ГТГ)

  Увлечение красотой русской культуры у молодой художницы еще более усилилось после знакомства в 1886 году с семьей Поленовых. Зимой того года Елена Дмитриевна Поленова организовала изучение истории и археологии памятников Москвы. По мнению исследователей, "научное знакомство с историей и древней архитектурой воспитало в Якунчиковой благоговейное отношение к памятникам прошлого, как выражению жизни этого прошлого" ^[1]. Такое отношение сохранялось у художницы на протяжении всей ее недолгой жизни. Она неоднократно возвращалась к этой теме и в своих поздних работах. Один из примеров пейзаж "Церковь старой усадьбы в Черемушках" (1897, ГТГ). На первом плане изображена церковь, находившаяся в имение Якунчиковых. В притворе под навесом любовно прорисован небольшой подбор из четырех колоколов. Художница запечатлела даже связку для звона, хотя в целом картина решена довольно обобщенно.

"С колокольни Саввино-Сторожевского монастыря" (1891, ГТГ)

  Любовь к древнему звенигородскому монастырю сохранялась у Марии Васильевны и в зрелые годы. Хотя из-за тяжелого материального положения Якунчиковым пришлось продать Введенское, Мария Якунчикова на лето часто приезжала в эти места и подолгу жила в гостинице Саввино-Сторожевского монастыря. Одна из самых поэтичных работ, созданных здесь художницей "С колокольни Саввино-Сторожевского монастыря" (1891, ГТГ), где на первом плане изображены те самые колокола, которые когда-то пробудили в ее душе первое ощущение красоты и гармонии. На примере этой небольшой картины, особенно хорошо чувствуется особое отношение художницы к русской природе. Так же как и Левитану, она кажется ей глубоко одухотворенной. Значительность скромному пейзажу придает особый прием - взгляд как бы сверху. Благодаря этому старинные колокола приобретают главенствующее положение, они изображены намеренно крупно по отношению к дали. Связывает их в единое целое необыкновенно чистый, даже солнечный лазурный тон, пронизывающий и природу, и колокола. Якунчикова смогла передать даже ощущение от только что отзвучавшего благовеста. Особый, вибрирующий характер штриха словно запечатлел вибрацию самого большого колокола ^[2].

"Вечер. Золотой Плес" (1889, ГТГ). Фрагмент

     По-другому передавал свое ощущение колокольного звона Исаак Левитан. На его полотнах звуковые волны находят воплощение в концентрических и овальных линиях, с помощью которых построена сама композиция. Часто они перекликаются величественным течением реки, создавая эффект взаимодействия вечности и потока времени. Одна из самых замечательных работ Левитана "Вечер. Золотой Плес" (1889, ГТГ) была навеяна колокольным звоном на небольшой колокольне города. Мягкие нежные краски и плавные очертания течения Волги изумительно достоверно создали умиротворяющую атмосферу летнего вечера в русском городе. Один из современников художника так писал об этой картине: " Кажется, сейчас ударит колокол и невольно на память приходят молитвенные слова "Слава в вышних Богу, и на земле мир, и в человецех благоволение" ^[3].

     Таким же чувством тихого благоговения проникнута и другая картина Левитана "Тихая обитель" (1890, ГТГ). На ней не изображен какой-то конкретный монастырь, скорее это обобщенный поэтический образ. Во многом он был навеян поэтической красотой Саввино-Сторожевского монастыря, где художник, как и Мария Якунчикова, очень любил бывать, и небольшим монастырем в окрестностях Юрьевца на Волге. Здесь мягкая гамма золистых тонов особенно хорошо передает немного грустную красоту русской природы, частью которого можно назвать и окруженный рощей монастырь, с белой церквушкой и изящной стройной колокольней. Кажется, что поворот реки подчеркивает мерный ритм негромкого монастырского звона, расходящийся по округе, словно круги по воде. Вспыхивающие на воде и в листве краски можно сравнить с его звонкими акцентами, а мерное течение реки объединяет их в единый ритм или единый поток.

"Тихая обитель" (1890, ГТГ)

     Левитан не был православным христианином, но он удивительно глубоко чувствовал красоту русского православия. Об этом очень хорошо говорит одно из его писем к друзьям из Ниццы в апреле 1894 года: " Вы, вероятно, уже … сидите в своей семье… накануне светлого праздника - предвестника весны. Вероятно, через час раздастся благовест - о, как люблю я эти минуты, минуты, говорящие о жизни правды … о торжестве истины…" ^[4]. Одной из самых "музыкальных" работ Левитана можно назвать картину "Вечерний звон" (1892, ГТГ). Существует поэтическое предание, что она, также как и "Тихая обитель" была задумана художником после посещения Саввино-Сторожевского монастыря. "Картину писал он не здесь, отсюда взял настроение, название, пение монастырского колокола и нежный свет летнего заката на воде" ^[5].

"Вечерний звон" (1892, ГТГ)

     Такой отзыв о картине далеко не случаен. Вся она построена на ритмичном круговом движении реки, уходящей куда-то в бесконечность. Сам колорит этого пейзажа кажется звучащим мерным ритмом колокольного звона. Он насыщен теплыми аккордами золотых тонов, лазурными и зеленоватыми полутонами, навевающими воспоминания о гамме древнерусских икон. Сразу после создания этого полотна стали говорить об удивительно чутком восприятии Левитаном красоты русской природы: "типично русское, даже отшельническое умиление перед красотой вечера в святом месте, приютившемся в дали от мира среди лесов".

Литература:
[1] Поленова М.В. Мария Васильевна Якунчикова. М., 1905. С. 1, 5
[2] Киселев М.Ф. Мария Васильевна Якунчикова. 1870-1902 годы. М., 1979. С.32
[3] Вермель С.С. Исаак Ильич Левитан, его жизнь и произведения. М., 1902. С.23
[4] Петров В.А. Исаак Ильич Левитан. Спб., 1993. С.77
[5] Разгонов С. Вечерний звон. За монастырской стеной // Памятники Отечества: Подмосковье. 1994. №31. С.33

составитель материала - Ольга Азарова