Иван Грозный

В летописях есть указания, что царь Иван Грозный каждый день "в четвертом часу утра ходил на колокольню с царевичами и Малютою Скуратовым благовестить к заутрени, братья спешили в церковь, кто не являлся, того наказывали осьмидневным заключением". В Александрове до сих пор сохранилась древняя звонница, на которой Иван Грозный любил благовестить.

     В стихах "Василий Шибанов" граф Алексей Толстой так описывает звон Ивана Грозного:

    "Звон медный несется, гудит над Москвой,
    Царь в смирной одежде трезвонит:
    Зовет ли обратно он прежний покой,
    Иль совесть навеки хоронит?
    Но часто и мерно он в колокол бьет
    И звону внимает московский народ,
    И молится полный боязни,
    Чтоб день миновался без казни.
    В ответ властелину гудят терема,
    Звонит с ним и Вяземский лютый,
    Звонит всей опрични кромешная тьма,
    И Васька Грязной и Малюта,
    И тут же, гордяся своею красой,
    С девичьей улыбкой, с змеиной душой,
    Любимец звонит Иоаннов,
    Отверженный Богом, Басманов".

Н.И. Оловянишников
История колоколов и колокололитейное искусство. М., 1912

Царь Феодор Иоаннович

Любил церковный звон и набожный царь Федор, и сам неоднократно звонил в колокола на московских соборах. Любовь Федора к колокольному звону простиралась до того, что часто во время заседания Боярской думы, вместо того, чтобы слушать дело, отдавал приказание кому-нибудь из своих людей: "Эй, приведи-ка мне пономаря из Андроньева монастыря!". Звонари тамошнего монастыря славились своим умением звонить в колокола. Иван IV, считая сына полоумным, говорил ему: "Ты не царь, а пономарь будешь".

Н.И. Оловянишников
История колоколов и колокололитейное искусство. М., 1912.

Александр Васильевич Суворов

Александр Васильевич Суворов, отправляясь в поход в Швейцарию, сам звонил в колокола в созданной им самим церкви в селе Кончанском Новгородской губернии.

Н.И. Оловянишников
История колоколов и колокололитейное искусство. М., 1912.

Михаил Юрьевич Лермонтов.
"Панорама Москвы" (фрагменты юношеского сочинения)

    Кто никогда не был на вершине Ивана Великого, кому никогда не случалось окинуть одним взглядом всю нашу столицу с конца в конец, кто ни разу не любовался этою величественной, почти необозримой панорамой, тот не имеет понятия о Москве, ибо Москва не есть обыкновенный большой город, каких тысяча; Москва не безмолвная громада камней холодных, составленных в симметрическом порядке… нет! У нее есть своя душа, своя жизнь. Как в древнем римском кладбище, каждый ее камень хранит надпись, начертанную временем и роком, надпись, для толпы непонятную, но богатую, обильную мыслями, чувством и вдохновением для ученого, патриота и поэта!.. Как у океана, у нее есть свой язык, язык сильный, звучный, святой, молитвенный!.. Едва проснется день, как уже со всех ее златоглавых церквей раздается согласный гимн колоколов, подобно чудной, фантастической увертюре Беетговена, в которой густой рев контрабаса, треск литавр, с пением скрыпки и флейты образуют одно великое целое; и мнится, что бестелесные звуки принимают видимую форму, что духи неба и ада свиваются под облаками в один разнообразный, неизмеримый, быстро вертящийся хоровод!..

    О, какое блаженство внимать этой неземной музыке, взобравшись на самый верхний ярус Ивана Великого, облокотясь на узкое мшистое окно, к которому привела вас истертая, скользкая витая лестница, и думать, что весь этот оркестр гремит под вашими ногами, и воображать, что все это для вас одних, что вы царь этого невещественного мира…

Юнкер Л.Г. гусарского полка Лермантов.

композитор Александр Федорович Гедике
(воспоминания)

    Первые годы моей жизни родители жили летом на даче в Останкино или в Богородском. В Останкине няня водила меня к церкви послушать звон, который я очень любил, но подходя к церкви затыкал уши, т.к. боялся неожиданных сильных ударов колокола, но когда звон уже начинался, я переставал бояться и с наслаждением вслушивался в эти любимые мной звуки.

    По субботам мы ходили в домовую церковь митрополита и звонили на его колокольне [Церковь Живоначальной Троицы в Троицкой слободе у подворья Троице-Сергиевой Лавры и митрополичьей резиденции - на углу 1-го и 2-го Троицких переулков].

    …до 1887 года во французской церкви мы не бывали, а ходили в русскую. Там мы с интересом слушали певчих, а кроме того, звонили в колокола, причем я звонил по большей части в большой колокол, а в маленький трезвонил брат Паша. Лет с двенадцати я заменял отца во французской церкви в качестве органиста и делал это неплохо, а главное с удовольствием.

    Часто по субботам мы с Алешей (Алексей Соколов - друг композитора) ходили в церковь Адриана и Наталии [Церковь Адриана и Наталии в Мещанской слободе 1-я Мещанская улица, ныне Проспект Мира. Разрушена в 1936 году] ко всенощной и звонили в колокола. Брат Павел звонил в маленький, Алеша в большой, а я во второй. После этих трезвонов я почти всякий раз чувствовал себя разбитым и не мог уснуть, очевидно от очень сильного сотрясения воздуха. Кто не бывал на колокольне во время звона, тот не может себе представить, какой это страшный гул!

А.Ф. Гедике (1877 - 1957).
Сборник статей и воспоминаний. М, 1960.

(фото с сайта Библиотека-фонд "Русское зарубежье")

писатель Александр Иванович Куприн
(воспоминания)

    Колокольня. Какая веселая, пьянящая, головокружительная пестрота внизу, под моими ногами. Небо страшно близко: вот-вот дотянешься рукой до белого пухлого ленивого облачка. О, верх мальчишеского счастья - наконец-то в моих руках веревка от самого главного, самого большого колокола.

    Грушевидный язык его тяжел и долго скрипит своим ухом, пока его раскачиваешь. Ба-ам!.. Теперь уж больше ничего не видишь, не слышишь и не понимаешь. В ушах больно от мощных медных колебаний. Еще!.. еще... Ласточки стрелой проносятся мимо тебя, любительские "голуби" стаей плавают высоко в воздухе...

Куприн А.И. Мой паспорт (Пасхальное стихотворение в прозе)
Собрание сочинений: В 2-х кн. Спб., 1911. Т.1. Кн.2. С.: 99-108